До 1917 года

«Дрезденское сражение доказало союзникам ту неоспоримую истину, что, когда нет единства в начальстве, то успеха ожидать нельзя. Князь Шварценберг, начальствоваший соединенными армиями союзников, находился в самых стесненных обстоятельствах. Три союзные монарха были при армии и каждый из них имел своих доверенных лиц, искавших случая выказаться в глазах своих венценосных покровителей – и, таким образом, парализовали действия главнокомандующего. Соперничество национальностей, - различие идей и личное самолюбие порождали интриги и беспрерывные столкновения между ними. Упускалось много времени в напрасных спорах и когда подходила наконец решительная минута действия, оказывалось, что прежде задуманный план уже не годится никуда вследствие новых возникших случайностей…»

«20-го мая 1812 года своеручный приказ государя императора Александра Павловича в Вильне.

Его императорское величество, из маневра, произведенного чего числа, под Вильно, 3-ей пехотной дивизией, усматривает, с особенным удовольствием, совершенство, до которого сия дивизия доведена, старанием ее начальника, генерал-лейтенанта Коновницына.

Поставляя его примером целой армии, его императорское величество объявляет ему свою совершенную признательность, равномерно объявляет благоволение гг. бригадным командирам: генерал-майорам Шаховскому, Тучкову 4-му и полковнику Войкову, полковым шефам и прочим, как штаб и обер-офицерам, так и нижним чинам, и жалует сим последним, в поощрение, по 5 рублей на человека…»

«Записка, представленная 20 сентября 1786 года.

Имея достаточно времени для того, чтобы изучить в. князей в педагогическом отношении с тех пор, как я был допущен к ним, я считаю необходимым представить вашему сиятельству прилагаемый отчет, как общий вывод моих наблюдений, с тем, чтобы вы могли видеть в одно и тоже время, что было до сих пор сделано мною и что мне остается еще сделать.

1-я часть. О том, что было сделано и что остается сделать в настоящее время.

Чтение. Великий князь Александр читал со мной Робинзона, Колумба, Кортеза и Пизарра сочинения Кампе, несколько отрывков из Театральных пьес и Телемаха, несколько басней Лафонтена, полтора тома сочинений Миллота и различные места Корнелия Непота, Плутарха и римской истории  Фергуссона…»

«Был 1729 год, когда отец мой Этьен Позье, родившийся в Клераке, решился, по настоянию брата своего Пьера Позье, состоявшего хирургом при дворе русского императора Петра I, уехать из Женевы, где он имел жительство с женой своей Сюзанной Буверо, от которой имел шестерых детей. Незначительность состояния утвердила его в этом намерении. Он взял с собой старшего брата моего Филиберта и меня, которому было в то время не более десяти лет, а в Женеве оставил трех моих сестер и третьего брата…»

«1719 год. Июнь 3. Сговорил я жениться на дочери Гаврила Ивановича графа Головкина канцлера, Настасье Гавр., на Котлине острову.

5. Взят я службу ко двору государя императора Петра Великого волунтиром.

1722 год. Генваря 28. Написан я, имянным указом, в сержанты Л. Г. в преображеский полк, а был, по прежнему при дворе.

Апрель 16. Женился я на дочери канцлера графа Головина, Настатье Гавр. в Москве.

1723 год. Август 21. Родился у меня первый сын к. Александр 4 ¼ часа пополуночи, в С. Петербурге, имя дано, того же августа 30 числа, пр. отца нашего Александра Свирского. Восприемниками были государь император Петр Великий и государыня цесаревна Анна Петровна…»

«В древнейший, патриархальный период истории народ и войско были явлениями почти тождественными: в то время выражения: войско, полк и челядь обозначали просто народ, тогда как впоследствии все три речения стали обозначать собственно военный класс людей. Поэтому организация народа была вместе с тем и военной организацией. С одной стороны центр племенной жизни, город, был собственно не что иное, как только временный приют от неприятеля: это доказывается как значением имени «город», так и действительным характером города. Названия города в разных языках указывают или на защиту (город, городить, огорода, подобно тому как arx одного корня с arcere), или же на возвышенность места, на котором обыкновенно воздвигался город…»

«Трудно предполагать, чтобы кому-нибудь из читателей «Русск. Стар.» не было известно имя Степ. Ив. Шешковского, начальника Тайной Канцелярии в 1780 – 1790 гг. Вот отрывок из заметки о нем почти современника его, П.А. Радищева, сына известного автора «Путешествия из Петербурга в Москву».

«Низкий происхождением, воспитанием и душевными качествами, Шешковский был грозою столицы. Ему была препоручена Тайная Канцелярия и этот Великий Инквизитор России исполнял свою должность с ужасной аккуратностью и суровостью. Он действовал с отвратительным самовластием и суровостью, без малейшего снисхождения и сострадания. Шешковский сам хвалился, что знает средства вынуждать признания; а именно: он начинал тем, что допрашиваемое лицо хватит палкой подсамый подбородок, так что зубы затрещат, а иногда и выскакивают…»

«… Брат окончил свои записки 1854 годом, приездом своим в Царское, а умер он в 1857 г. Я хочу, насколько память моя и письма брата позволят, пополнить этот пробел и сообщить о нем все, что я знаю, не только как о композиторе, но как о человеке.

Жилось нам в Царском Селе летом в 1854 г. хорошо, брат был здоров, доволен. Обыкновенно день его был расположен следующим образом: вставал он довольно рано и исписывал мелким шрифтом целый лист своих записок; часов в 10 приходил к чаю и прочитывал мне написанное им в то утро; поговоря немного, мы уходили на балкон. Иногда он писал что-нибудь (все лето он решительно ничего не сочинил, но наоркестровал несколько пьес), а чаще читал один, или я ему читала громко. Для отдыха он валялся или занимался с девочкой моей, его крестницей (которую он очень любил), на ковре, разостланном тут же на балконе, и когда бывало принесут им еще котенка, то он оставался очень доволен…»

«В декабре месяце 1854 года, вместо князя Михаила Сергеевича Воронцова наместником кавказского края и главнокомандующим отдельным кавказским корпусом назначен был генерал от инфантерии, генерал-адъютант Николай Николаевич Муравьев, командовавший до того войсками гренадерского корпуса.

По осмотре кубанской линии, главнокомандующий прибыл на левый фланг в исходе января месяца 1855 г. Генерал-майор Яков Петрович Бакланов, по званию начальника кавалерии, выехал к нему навстречу с донским казачьим полком и встретил поезд на пути из крепости Воздвиженской в Грозную, около Ермоловского кургана, со всеми военными почестями…»

«Письмо императора Николая I к гр. Витгенштейну. 15 декабря 1825 года.

Граф Петр Христианович. Вам известна непоколебимая воля Брата Моего Константина Павловича, исполняя которую, Я вступил на Престол с пролитием крови Моих подданных; вы поймете, что во Мне происходить должно и верно будете жалеть обо Мне.

Что здесь было – есть тоже, что у вас готовилось, и что, надеюсь, с помощью Божией, вы верно помешали выполнить. С нетерпением жду от вас известий насчет того, что г. Чернышев вам сообщил; здесь открытия наши весьма важны и все почти виновные в моих руках; все подтвердилось по смыслу тех сведений, которые Мы и от г. Дибича получили.

Я в полной надежде на Бога, что сие зло истребится до своего основания.

Гвардия себя показала, как достойно памяти ее покойного Благодетеля.

Теперь Бог с вами, любезный Граф. Моя доверенность и уважение вам давно известны и Я их от искреннего сердца здесь повторяю вам искренний Николай.

С. П. Б. 15 декабря 1825 года».