Биографии

«Секретарь Монса – Казнь фаворита – Ссылка Столетова и Балакирева – Прощение – Столетов на службе – Дело Долгоруких – Ссылка в Нерчинск.

Преобразование полудикой России в полуграмотную Европу сопровождалось многими возмутительными явлениями, которые были, впрочем, неизбежными последствиями насильственной прививки к жизни русской нравов и обычаев западных. Одним из подобных явлений были временщики, без которых не обошлось ни одно царствование от первого до последнего года XVIII века, изобиловавшего фаворитами и выскочками, своими доморощенными и заезжими искателями фортуны. Каждый временщик, следом за собою, выводил в люди, во-первых, своих родных; во-вторых своих приспешников и угодников. Блаженствовали они, покуда везло их милостивцу; падал он – и их благосостояние разбивалось вдребезги. Милостивец погибал на эшафоте или хоронился в Сибири, креатур его, наказанных плетьми или батогами, разжаловали в солдаты, заточали в монастыри, ссылали в Рогервик, на Оренбургскую линию, а то и дальше. И эта фантасмагория длилась до Екатерины II, но участь одного временщика не пугала другого, - пример предшественника не был наукою его преемнику.

В 1716 году несчастный – счастливец, Виллим Иванович Монс, снискал благосклонность супруги Петра Великого, государыни Екатерины Алексеевны, и, затем, через пять лет, достиг той вершины могущества, выше которой для временщика оставался только… эшафот. Духовные иерархи, первейшие вельможи заискивали милостей фаворита и его сестры, Матрены Ивановны Балк, не скупясь ни на взятки, ни на лесть, в которой доходили до крайнего раболепства. Толпу льстецов и просителей Монса составляли: Бестужев-Рюмин, Бирон, Белосельский, Артемий Волынский, Вяземский, Головкин, Дашков (архиерей ростовский), Долгоруков, Лопухин, Нарышкин, , Одоевский, Салтыков, Толстой, Трубецкой, Черкасский, Шепелев, Шувалов, Юшков, Юсупов и многие другие…»

В 1828 году, накануне взятия крепости Варны, на северном берегу лагеря графа Воронцова (впоследствии князя) шли переговоры между нашими уполномоченными и турецкими.  Начальники войск и жители города решились сдаться, но капитан-паша заперся в цитадели и хотел еще держаться. Государь имел тогда свое пребывание на корабле «Париж». К нему явился статс-секретарь Дашков с донесением, что турецкое начальство объявило, что несмотря на все предосторожности, принятые нашими войсками на южном берегу, каждую ночь изготовляют в Варне челнок из тростника и на нем отправляется через лиман нарочный, который, пробираясь лесами, переносит депешу к турецкому генералу Омер-Виону и от него доставляет ответы…

«Едва ли когда-нибудь русская наука, литература и искусство в самое короткое время понесли столь много весьма чувствительных и неожиданных потерь, как это случилось в последние пять месяцев.

В.И. Даль, А.Ф. Гильфердинг, С.Н. Палаузов, П.П. Пекарский, Ю.И. Утин, В.И. Кельсиев (писатель не без таланта), доктора медицины Шипулинский т Янушевич, артист П.М. Садовский, музыкант кн. Ю.Н. Голицын и еще несколько замечательных общественных деятелей уже выхвачены смертью из среды русского общества…»

«Граф Федор Петрович Толстой принадлежит к той небольшой группе деятелей, которые составляют гордость и украшение русской аристократии, но аристократии не одной породы, а ума и таланта.

В продолжение почти семидесяти лет художническая деятельность графа Федора Петровича сделала его известным во всей Европе. Академии Художеств многих европейских держав имеют его в числе почетных своих членов. Маститый славный представитель русских художников – граф Федор Петрович, издавна пользуется глубочайшим уважением всех деятелей в области искусства и стяжал это благоговейное уважение своею не запятнанною, многолетнею, вполне труженическою жизнью.

Граф Федор Петрович – принадлежит к числу самоучек. До сих пор мы встречали самоучек, пролагающих себе путь в мире художеств или науки с низших ступеней. В графе Федоре Петровиче мы видим самоучку, смело направившегося в храм искусства с высших ступеней русского общества.

В самом деле, его происхождение, родственные и другие связи, предрассудки и другие предубеждения того сословия, к которому он принадлежит, первоначальное образование, им полученное, - словом сказать, все соединилось семьдесят лет тому назад, - против того, чтобы 18-ти летний юноша променял все блага предстоящей ему карьеры на тяжкий труд художника.

Но молодой человек чувствовал свое призвание и, ободренный милостивыми словами императора Александра I, мудро провидевшего в нем высокое дарование. Смело вступил на тернистый путь русского художника. Впервые тогда Россия увидела в семье подвижников искусства графа, представителя одной из именитейших фамилий…»

«Лица, интересующиеся остатками древнего русского эпоса, которые еще хранятся в народной памяти в глуши нашего Севера, с живым  сочувствием отнеслись к мысли отделения этнографии русского Географического Общества – пригласить сюда одного из замечательнейших представителей этого отживающего мира эпической поэзии, крестьянина Олонецкой губернии Рябинина. Давно не видели в залах Географического Общества такого многочисленного собрания, как то, которое посвящено было отделением этнографии слушанию его былин и которое почтил своим присутствием председатель Общества, его императорское высочество великий князь Константин Николаевич. Отделение присудило Рябинину серебряную медаль, - едва ли не первого такого рода награду, которое наше Географическое Общество дает русскому крестьянину, а августейший председатель Общества удостоил его подарка, как нельзя более удачно выбранного для рапсода, воспевающего княженецкие пиры солнышка-Владимира – его высочество пожаловал ему серебряную чарку в древнем русском стиле...»

25 мая 1870 года в Дерпте на 74 году жизни скончался член Государственного Совета генерал-адъютант адмирал барон Фердинанд Петрович Врангель.

Покойник слишком полвека состоял на государственной службе и занимал высокие места в правительственной иерархии, был членом многих ученых обществ, между прочим почетным членом петербургской и французской академий наук, харьковского университета, нашего географического общества и друг., подвизался на трудном поприще полярных открытий и сошел в могилу, оставив по себе славную память.

Заслуги Фердинанда Петровича не нуждаются в новом письменном памятнике, пока будет существовать печатное слово и всемирный переворот не сотрет с лица земли залив на восточном берегу Аляски, мыс на Алеутских островах, остров в Крестовском заливе, гору в бывших наших владениях в Америке, наконец землю в Ледовитом океане. Носящие имя покойника, до тех пор имя барона Врангеля не забудется и в далеком потомстве…

«Родился в семье директора канцелярии при наместнике Царства Польского. Получил хорошее домашнее образование, изучив несколько языков, а также познакомившись со славянскими наречиями.

В 1852 году окончил историко-филологический факультет Московского университета. По указаниям Хомякова начал заниматься санскритом и поместил в 1853 году в «Известиях II отдела Академии Наук» статью «О сродстве языка славянского с санскритским». Защитил диссертацию на степень магистра по теме «Об отношениях языка славянского к другим родственным». Занимался изучением истории прибалтийских славян. Автор работы о Кашубском Поморье, кашубах, словинцах и их языках — «Остатки славян на южном берегу Балтийского Моря», Санкт-Петербург, 1862 год…» В предлагаемом некрологе жизнь и деятельность умершего выглядела несколько иначе, так как само событие смерти произошло недавно. В этом особенность и преимущество нижеследующего текста.

«Туркменчайский трактат, заключенный с Персиею, положил конец неприязненным отношениям между нами и этою державою, ознаменовавшим первое двадцатипятилетние русского владычества в Закавказье. Вслед за восстановлением дружеских отношений наших, император Николай, указом правительствующему Сенату от 25 апреля 1828 года, учредил пост полномочного  министра при тегеранском дворе и генерального консула в Тавризе. В звание министра тогда же был назначен статский советник Грибоедов а консулом Н.С. Амбургер, - оба они были уже более или менее близко знакомы с Персией. В июне того же года Грибоедов оставил Петербург. На пути через Тифлис, он женился на княжне Нине Александровне Чавчавадзе, а 30 января следующего, 1829 года сделался жертвою неожиданной катастрофы, разразившейся над нашим посольством в Тегеране: почти в целом составе оно было умерщвлено разъяренною толпою персидской столицы.

Столь неслыханное происшествие не могло не нанести сильного удара достоинству России, в отношении которой так явно были нарушены международные права, но помимо политического значения событие это должно было невыразимо тяжело отозваться и среди всего образованного русского общества, которое в лице Грибоедова безвозвратно утратило творца бессмертной комедии, служащей лучшим украшением и родной литературы и родной сцены…»

«От редакции «Русской Старины». Представляя отрывок из записок г. Липранди, мы просим читателей не забывать. Что «Русская Старина» есть не более как сборник, которого задача сохранить на своих страницах документы имеющие значение в новейшей истории русского государства или общества, или характеризующие тех или других общественных деятелей. Так - называемое «Дело Петрашевского» - независимо от вопроса: имело ли оно, по своей сущности, какое либо значение – по времени своего возникновения и  по глубокому следу, им оставленному в мероприятиях правительства с 1848 по 1855 год, имеет очень важное значение. «Мнение» Липранди, по собственному его изъяснению, дало этому делу трагический исход, и следовательно было исходною точкою многих, весьма памятных распоряжений в области народного просвещения, относительно университетов, гимназий, так же военно-учебных заведений, по цензуре и т.д. Отсюда понятно, что «Мнение» г. Липранди есть уже исторический документ, которого не обойдет будущий историк России – и мы не можем не быть признательными г. Липранди за его сообщение.

Замечания, помещенные в «Мнении» г. Липранди, написаны не теперь, а были включены в оное при представлении в августе 1849 г.»

«Поэт-художник в зодчестве. Александр Лаврентьевич Витберг – принадлежит к замечательнейшим талантам нашего отечества. В двадцатых годах XIX столетия имя его славилось в России и было известно в Европе. Созданный Витбергом проект Храма Христа Спасителя в Москве признаваем был в свое время – по смелости и колоссальности идеи, величайшим произведением зодчества новейшего времени.

Между тем русская литература не представляет ни одной сколько-нибудь полной биографии Витберга, ни одного обстоятельного изложения его гениальных планов, мыслей и предначертаний. Все, что было напечатано по этому предмету, состоит из крайне отрывочных, незначительных и по объему и по содержанию заметок, из которых едва ли не самая полная принадлежит А.И. Герцену; она помещена в его известной книге «Тюрьма и ссылка», но состоит из нескольких лишь страничек.

Редакция Русской старины», поставляя одной из главных своих задач обнародование документов, служащих к ознакомлению с жизнью и деятельностью отечественных талантов на всех поприщах их служения России, озаботилась собранием материалов и к биографии Витберга…»