До 1917 года

«Мамадыш – небольшой уездный город Казанской губернии, с населением в 3590 душ об. Пола – расположен на правом, нагорном берегу Вятки, в 15 в. От ее впадения в Каму. Одна, главная часть города лежит на склоне холма, на возвышенном месте; другая, к северу от первой, расположена на низменной местности. Между ними простирается долина, сажен во 100 ширины, по которой течет небольшая речка Ошма. Кругом города, с юга, запада и севера тянутся холмы, почти все перерезанные оврагами и покрытые – на юге черноземом и илом, а на севере зеленовато-серым песчаником, в котором кое-где заметны признаки месторождения медного песчаника…»

«Вскоре после помещения в Казанских Ведомостях программы для собирания народных юридических обычаев, мы обратились с просьбою к сельским священникам, членам волостных правлений и к некоторым из грамотных черемис о доставлении нам сведений, требуемых этою программою, и так как в настоящее время некоторые из таких сведений нами уже получены, то наполнив их небольшим материалом, лично нами собранным, мы представляем на суд читателей статью об обычаях горных черемис, заключающую в себе возможно полные ответы на один из отделов помянутой программы. На другие же отделы программы мы надеемся дать ответы впоследствии, при большем ознакомлении с краем. А как многие из обычаев зависят от внешней обстановки, географического положения края, то на это мы и обратим, прежде всего, внимание читателя.

I.

Распределение черемис по волостям. Черемисские деревни и околотки. Церковные приходы.

Горные черемисы Козмодемьянского уезда проживают в волостях: Большеюнгинской, Виловатовражской и частию в волостях: Козмодемьянской и Малокарачкинской. Черемисы первой и двух последних волостей до 1860 года входили в состав одной волости: Большеюнгинской. Все они имеют одно общее чересполосное поземельное владение, общую так называемую Ценибековскую дачу...»

«…Вообще исправная крестьянская свадьба обойдется жениху и тестю не менее как по 30 р. Сер. Одной водки выходит у каждого около двух вёдер, пива заготовляют по 36 корчаг, или с лишком 70 вёдер. Кроме гусей, уток, поросят и свинины выходит говядины пуда полтора, свежей рыбы для пирогов с полпуда, печёного хлеба пула два. За обыск платится от невесты священнику сверх 1 р. Платок и гусь, жене его полотенце, дьякону платок, дьячку каравай хлеба; к нему же поступает подножник, на котором стоят жених и невеста во время венчания. Жених за венчание платит до трех рублей и больше. Кроме того, жениху приходится платить за смотренье выговорные деньги и положить невесте на сдарье до 2. Р., получив от нее до 20 платков, от 15 до 20 к. за каждый.

Мы описали здесь свадьбу зажиточных крестьян; у бедных конечно всё угощение и празднование в меньших размерах, в особенности когда выходит замуж вдова. Впрочем, по поговорке: к бедному идти напиться, а к богатому разгуляться, т. е. протрезвиться, случается, что и у бедного веселятся на свадьбе лучше, чем у богатого».

«Беловолжская слобода Чебоксарского уезда, лежит на правом берегу Волги в 50 верстах от Казани при речке Белой Воложке, составлявшей, по мнению летописцев, границу бывшего Болгарского царства: «соглашаются на сие мнози древние и новейшие историки, яко тамо, между Великия Волги и Белыя Воложи, до Большой Ногайской орды, дивяше народ болгарский». Жителей в этой деревне считается 85 муж. и 93 жен. пола души. Крестьяне преимущественно занимаются хлебопашеством, но плотная суглинистая почва не дает хороших урожаев, так что рожь родится не более как сам – 3, а яровые хлеба сам – 2. В слободе находится на берегу каменная харчевня и постоялый двор..»

Цивильск вместе с Царевококшанском, Санчурском и др. городами основан, как известно, в 1584 году, в царствование Феодора Иоанновича, по мысли Годунова. Тогда только что усмирен был страшный черемисский бунт, который начавшись в 1572 году, разлился почти по всему пространству прежнего Казанского царства. Основывая эти вооруженные городки в самой среде черемисских и чувашских селений, правитель государства хотел, конечно, страхом военной силы удержать в повиновении этот дикий народ, и тем предотвратить возможность подобного восстания на будущее время… Местность, на которой построен Цивильск, издревле заселена была чувашами; можно даже полагать, что на месте самого города, до его построения, была чувашская деревня «Сюбри». Цивильская крепость была очень невелика; до сего времени сохранились ещё окружавшие ее рвы, и по ним можно определить, что пространство занимаемое крепостью, заключало в себе не более 10 000 квадратных сажен. Первоначальное население Цивильска состояло из стрельцов и пушкарей, к которым впоследствии присоединились посадские люди, занимавшиеся хлебопашеством и торговлею.  Когда построена в городе соборная церковь не известно, но в 1568 году, как видно из производившегося тогда спорного дела о земле, она уже существовала и называлась соборную…

«В прежнее время между горными черемисами существовал обычай – жениться только в начале июля, после Петрова поста, перед сенокосом; впоследствии, при постепенном сближении их с русскими, этот обычай утратил свою силу и черемисы часто стали совершать свои свадьбы осенью и зимой.

Когда черемисин задумает жениться, то он, с согласия родителей, отправляется в ту деревню, где у него на примете есть невеста, останавливается у кого-либо из знакомых и, объявив о своем намерении, просит его быть в этом деле посредником. Роль последнего состоит в том, чтобы узнать, и при том секретно, от избранной девушки – согласна ли она выйти замуж; в утвердительном случае оба они (вместе с женихом) отправляются к ее родителям и в ее присутствии спрашивают их согласия на брак их дочери, по получении которого жених с торжеством возвращается домой…»

Все религиозные верования некрещенных черемис Казанской губернии заключаются в следующих положениях:

1) Бог един, но люди веруют ему различно, так что каждый народ имеет свою веру, подобно тому как каждое дерево в лесу имеет свои листья и цветы. На земле вер 77 потому что люди говорят 77 языками.

2) Все верования угодны Богу, так как он сам каждому народу дал свою веру, и перемена ее есть такое преступление, которое не остается без наказания.

3) Из обитающих на земле народов Черемисы должны поклоняться благому существу Юмолань (Богу) и злому Кереметьлань (Кереметю).

а) Юмо есть творец мира и человека и управляет вселенною, почему называется Кугужа (Вседержитель). Христиане его называют ветхим деньми  - от Юмо (Седой Бог). У него есть семья (Юмынь-ишь), и в отношении к ней он называется Куго-Юмо (набольший Бог). Каждый член семьи Юмы может, по воле Куго-Юмы, устроить счастье Черемис. Семью Юмы составляют…

«Колюша, вот тебе три шашки, выбирай любую; она твоя навеки», - вспомнились Коле Зуеву слова штабс-капитана порт-артурского гарнизона Х., его второго приемного отца, который, передавая ему запечатанный пакет и отправляя в Вафонгоу  в русскую армию напутствовал его этими словами.

«Смотри только, не попадись японцам в руки, они тебя того… Днем иди больше гаоляном да по рытвинам и долам, а если издали увидишь неприятеля – ложись на землю и жди, пока не скроется… Дорогу в Вафангоу знаешь хорошо, лучше любого китайца, ты ведь бывал там… Одно помни, мальчик мой, что пакет надо беречь пуще ока и доставить его в военный штаб, как обозначено на адресе, и никому другому не отдать его, ни-ни-ни, пуще всего японцу… Ежели что, лучше разорви, уничтожь, но чтобы не достался в руки врага, понимаешь? Лучше сам…»

До конца дней своих Н.Н. Страхов напряженно работал мыслью и очень печалился что не может уже более, с былою энергией, работать пером. В письме своем, писанном, после перенесенной им тяжелой операции, из Крыма (Мшатки, сентябрь 1895 г.) к А.Н. Майскому, он, между прочим, говорит:

«Меня томит что  я ничего не делаю, и что нет у меня охоты что-нибудь делать. Попробую сегодня же приняться, наконец, за одну задуманную статью о веществе, где буду доказывать что оно не имеет права считаться источником каких-нибудь существ и действий, а есть только некоторый порядок и условие, которому подчиняются существа и явления».

А вот и характерное начало (увы, только начало) этой статьи:

«Наше просвещение, - пишет Н.Н. Страхов, - (разумею не одно русское, а и европейское, и всемирное) находится, без сомнения, в очень печальном положении. Если мы возьмем все множество образованных людей и попробуем спросить себя, какие определенные понятия и учения господствуют в этом огромном множестве, то мы с изумлением убедимся, что таких понятий и учений вовсе не существует…

Выступая со своим протестом против односторонности точной науки, Н.Н. Страхов ссылался на чувство и непосредственный опыт.

«По приговору науки – таков смысл его аргументации, – человек есть животное и, в последнем анализе, просто сложная группа вещества; но человек не хочет быть животным и протестует против толкования его природы в смысле простой материи, - протестует во имя своего внутреннего опыта».

Не хочет и протестует: вот в чем его право на исключительное положение в мире.

Да! Но ведь у науки есть свои не хочу и протестую. Она требует логически-ясных аргументов и не хочет признавать глухих и темных ссылок на чувство, протестует против таких приемов полемики и аргументации.

Положение дела, казавшееся столь ясным и определенным сначала, как видим, осложняется и становится шатким.

– Ты ссылаешься, – так нашептывал философу дух-искуситель, – на чувства и внутренний опыт. Какая наивность! Да разве ты не знаешь, что ссылка одного человека на свой личный опыт есть самый неубедительный аргумент для другого? Да и для тебя самого все ли в твоей аргументации ясно? Из того что явления внутреннего опыта для нас всего несомненнее и достовернее следует ли что они всего доступнее для познания и даже что они вообще для него доступны?..